Сильвестр Сталлоне о «Короле Талсы», ошибках молодости, дружбе со Шварценеггером и оружии на съемках

«Я пробовал наркотики, чтобы похудеть, и мне не понравилось».

В свои 76 лет икона Голливуда Сильвестр Сталлоне все еще полон сил и способен отчаянно бороться — за права на франшизу «Рокки», за будущее киносерии про Рэмбо, за свое почетное место на телевидении (в частности, в сериале «Король Талсы»). А ведь однажды он отказался от 34-миллионного гонорара за роль в кино...

Грудь колесом, загорелое, испещренное морщинами лицо, большой нос и драматичные брови. Его роскошная замшевая куртка эффектно развевается, когда он двигается, и да — актер только что забрал ее у Ральфа Лорена. У человека, конечно, а не в фирменном магазине, потому что таков его уровень. И дополняет этот впечатляющий ансамбль здоровенный, но чертовски милый ротвейлер, который сопровождает Сталлоне на интервью.

Журналист издания The Hollywood Reporter беседует с актером в его «амбаре» на ранчо в Хидден-Хиллз, штат Калифорния. Это место выглядит так, будто сошло со страниц Architectural Digest, и называть его амбаром — все равно что назвать Shelby Cobra 1966 года «старой машиной». Технически это так, но есть нюанс. В течение часа сценарист, актер и режиссер рассказывал о своей карьере, которая началась в 1976 году и охватила более чем 50 фильмов, собравших в совокупности в мировом прокате около $3 млрд. Согласно IMDb, он один из немногих голливудских актеров, чьи фильмы лидировали по кассовым сборам уикенда в течение пяти десятилетий подряд.

«Шести, — поправляет Слай, покуривая сигару. — Акула тоже считается». Действительно, он озвучил Короля Акул в фильме Джеймса Ганна «Отряд самоубийц: Миссия навылет».

А недавно на его блистательную актерскую форму можно было полюбоваться в первом для актера сериале «Король Талсы» от Paramount+ и создателя «Йеллоустоуна» Тейлора Шеридана. В этой криминальной драме Слай играет вышедшего из тюрьмы мафиози, сосланного в Оклахому, чтобы построить в отдаленном городе криминальную империю (и отправлять собранные деньги боссу, разумеется). А в планах у актера еще и съемки реалити-шоу о жизни его семьи. Итак, несмотря на возраст, который в наших краях уже можно считать почтенным, энергии у него хоть отбавляй.

Тем не менее даже сам Сталлоне признает, что ему будет нелегко сохранить кассовые сборы своих проектов на прежнем уровне в ближайшее десятилетие. «Седьмое будет потяжелей», — замечает он.

В пилотной серии «Короля Талсы» есть сцена, где ваш персонаж Дуайт спит с женщиной, а потом она спрашивает, сколько ему лет. Он говорит, что ему 75, и она в ужасе выбегает из комнаты. Что вы чувствовали, читая такое в сценарии?

Представлял, как буду играть это. Типа, я почти извиняюсь за возраст — «мне очень жаль»... Возраст подкрался ко мне так быстро. Я самый взрослый парень на съемочной площадке. Я мог бы быть дедушкой для некоторых из нашей команды. Так что сцена была довольно лестной и в то же время весьма удручающей.

Вы однажды сказали: «Говорят, люди не меняются, но это не так». Как вы изменились за последние десять лет?

Колоссально. В начале своей карьеры я радовался тому факту, что дошел до состояния несносности. «Вот, я же говорил!» — что-то типа такого. Когда я оглядываюсь назад на свои цитаты, я думаю: «Боже, немного смирения кому-то не помешало бы». Я только что был у Ральфа Лорена, и мы говорили о нашем успехе, который называем везением. Люди спрашивают, в чем формула успеха? И он такой: «Ее ведь нет, не так ли?». Я отвечаю: «Ага, ты просто продолжаешь делать то, что считаешь естественным для себя, и иногда оказываешься в месте, о котором и подумать не мог».

Как-то вы сказали, что вас мотивирует желание компенсировать выход множества неудачных фильмов, в которых вы снялись в конце 1980-х и начале 1990-х годов. Это все еще так?

Мне казалось, что я потерял много времени. Теперь я понимаю, что в ружье осталось совсем немного патронов. Очень мало. Когда ты молод, ты просто бессистемно стреляешь и надеешься, что попадешь хоть во что-нибудь. Теперь я не могу позволить себе роскошь промахнуться — особенно с семьей и детьми. Об этом сожалею больше всего. Все говорят: «Хотел бы я чаще проявлять любовь». Или: «Хотел бы я проводить больше времени с детьми». Я как раз нахожусь в этой точке. Это одна из причин, по которой я хотел сняться в реалити-шоу, из-за которого уже выслушал немало дерьма.

Так зачем вы за него взялись?

Я думал, что это будет идеальное домашнее кино. Шанс побыть со своими детьми в рабочих условиях — они могут увидеть меня в действии, а я увижу их. То, что вы увидите, и есть настоящая правда. Это отличная возможность. Я не смотрю на реалити-шоу как на стремление победить. Но каждый раз, когда ты выбираешь идти в непривычном для себя направлении, люди говорят: «О боже, у него, должно быть, проблемы». Как раз наоборот.

В последнее время в СМИ мелькало множество заголовков о вашей личной жизни. [Жена Сталлоне, Дженнифер Флавин, с которой он был вместе 25 лет, подала на развод в августе, но потом они помирились]. Это будет частью шоу?

Конечно. Это как у Джона Леннона: «Жизнь — это то, что происходит, пока ты строишь планы». Надеюсь, вы окружены людьми, которые понимают хрупкость жизни и то, насколько редки по-настоящему хорошие отношения. Иногда я ставлю работу выше семьи, и это трагическая ошибка, которая больше не повторится.

В июле вы попали в заголовки своим постом в соцсетях, в котором просили продюсера «Рокки» Ирвина Уинклера предоставить вам часть прав на созданного вами персонажа. Были какие-то подвижки по этому поводу?

Нет. Этого никогда не произойдет. Ту сделку совершили без моего ведома люди, которых я считал близкими. Они тогда фактически отказались от всех прав, которые у меня могли быть. В то время я был так погружен в работу и не понимал, что это бизнес. Кто знал, что Рокки проживет еще 45 лет?.. И теперь права на него контролируют те, кто буквально ничего не сделал.

Я прочел 600 страниц ваших интервью, чтобы подготовиться к этому, и ни в одном из них вы не звучали так сердито, как в том посте. Что у вас вызвало такие эмоции?

Они хотели снять еще одного «Рокки». И я был готов это сделать. Но я сказал: «После 45 лет можем ли мы немного изменить правила игры? Сделать все по-честному? Могу ли я получить часть того, что я создал столько лет назад?.. Вы не можете снять продолжение "Рокки" только для того, чтобы у ваших детей была работа».

В вашем посте также упоминался спин-офф про Драго, и вы обвинили Дольфа Лундгрена в том, что он не рассказал вам о проекте. Вы с ним решили все вопросы на этот счет?

Да. Я звонил ему сегодня, потому что у него были проблемы с лодыжкой. Типичный Дольф. Это вообще классика — они ходят по кругу и пытаются что-то сделать с Рокки, даже не спрашивая меня, не хочу ли я присоединиться к ним. Я даже не исполнительный продюсер фильмов франшизы «Крид». Ими являются [режиссер] Райан Куглер, [актер] Майкл Б. Джордан и дети Уинклера и Чартоффа. Но не я. Я единственный, кто остался в стороне.

Вам не будет странно увидеть «Крид 3» без своего участия?

Это печально, ведь я знаю, что мог быть там. Фильм пошел в совершенно другом направлении, чем то, куда я мог бы его направить. У Ирвина Уинклера и Майкла Б. Джордана другая философия. Я желаю им всего наилучшего, но сам я гораздо более сентиментален. Мне нравится, когда моих героев избивают, но я просто не хочу, чтобы они уходили в этот мрачняк. Мне кажется, людям и без того хватает темноты.

Могли бы вы сейчас сняться в крупном студийном фильм, сделанном на стороне консерваторов?

Хорошая история — это хорошая история, но если вы слишком сильно опираетесь на политику, вы напрашиваетесь на неприятности. Все думали, что Рэмбо — консерватор. Потом президент Рейган опубликовал фотографию с подписью «Рэмбо — республиканец». И я подумал: «Ой-ой». Рэмбо абсолютно нейтрален. Он даже не живет в стране... Моя политика такова: «Пусть победит сильнейший». Я голосовал за обе стороны, но я определенно где-то посередине.

Вы сказали несколько восхищенных слов о Трампе перед выборами 2016 года, но также отметили, что не уверены, сможет ли он хорошо управлять страной.

Я просто считаю его очень ярким персонажем. Почти киношным. Когда думаешь: «Это не может быть правдой». А потом понимаешь — нет, вполне может.

Вы называли себя самым ярым противником оружия в Голливуде. После трагедии на съемках «Ржавчины» киноделы решили перейти на страйкбольное оружие и спецэффекты. Некоторые считают, что это чрезмерно и что холостые патроны можно использовать безопасно. Что скажете?

Никто не выпустил так много холостых, как я. На съемках четвертого «Рэмбо» я хотел показать, что крупнокалиберный патрон может сделать с человеком. Мы взяли манекен и напихали в него 90 кг говядины. Я подумал: «Когда я выстрелю, манекен свалится». В оружии даже не было патронов, но оно превратило манекен в пыль. Его просто разорвало. Затем я направил револьвер на ряд бамбуковых деревьев и буквально разрезал их пополам. Без патронов!

У меня были промахи. Я никогда раньше этого не рассказывал, но в «Неудержимых» пистолет выстрелили у меня в кобуре — бац, прямо мне в ногу. Я использовал оружие, которое на близком расстоянии может быть невероятно опасным. Я удивлен, что не потерял палец или что-то в этом роде. Это был лишь вопрос времени, и я согласен — со спецэффектами такого не будет.

По слухам, вы являетесь рекордсменом по самой продолжительной серии номинаций на «Золотую малину» — 13 лет подряд. Это вас злит?

Злило. Но теперь я вижу в этом юмор, потому что на премию часто номинируются действительно хорошие актеры. Я говорил о критиках что-то вроде: «Пусть попробуют сделать лучше». Напишите об этом в том же абзаце, где ругаете мою работу. Они отвечают: «Ну, это не наша работа». Это как подойти к ребенку и сказать: «Ты ужасный малец!» — и выйти из комнаты.

Я знаю, что вы считаете своим лучшим фильмом «Рокки Бальбоа» и худшим — «Стой! Или моя мама будет стрелять», поэтому я спрошу: какой ваш самый недооцененный фильм?

Хотите верьте, хотите нет, но я думаю, что «Убрать Картера»... Я на горьком опыте усвоил, что ремейки, даже если они сделаны лучше, чем оригинал, — это часть ностальгии по оригиналу. И довольно часто они сделаны не очень хорошо. Как последняя «Вестсайдская история». Зачем возиться с чем-то подобным? Не только из-за качества оригинала, но и потому, что вкусы людей меняются. Мюзиклы больше не снимают. Дети не понимают такую музыку. Ну и кто тогда ваша аудитория? Безумие.

Какую максимальную сумму вам когда-либо платили за роль?

Я отказался от $34 млн.

Вы отказались от 34 миллионов долларов?! О каком фильме речь?

Мы снимали «Рэмбо 3» и думали, что получится настоящий хит — еще до того, как он вышел. И мне заплатили за него целое состояние. А потом они говорят: «Мы хотим "Рэмбо 4". Платим 34 миллиона». И я такой: «Давайте не будем спешить…».

И это было в 1980-х. [По сегодняшним меркам это примерно $85 млн].

Серьезно. Я не шучу. О боже, какой я был идиот. Теперь я думаю об этом и… вау.

Вы всегда были откровенны в том, что могли бы сделать по-другому, и однажды сказали, что совершили все голливудские ошибки, которые только могли. Вы когда-нибудь употребляли наркотики, кроме того случая, когда вас поймали с гормональным препаратом без рецепта?

Удивительно, но никогда. Однажды я кое-что попробовал, но это оказалось бессмысленно. Я снимался в «Рокки 3» и должен был похудеть до определенного веса — на самом деле довольно сильно. Я пил по 20-30 чашек кофе в день и ел тунец. И кто-то посоветовал попробовать декседрин... Я скрипел челюстями, а мой язык прилип к нёбу. Вот тогда я подумал: «Так, достаточно».

Когда-то вас чуть не выбрали на роль Супермена в фильме Ричарда Доннера. Есть ли какой-нибудь персонаж из комиксов, которого вы раньше не играли и которого хотели бы сыграть?

Я не похож ни на одного персонажа комиксов. Или, например, я бы никогда не сыграл Терминатора. Никто не стал бы делать робота с кривым ртом и загробным голосом. Это просто не сработает. Но да. Кого в итоге сыграл Сэм Джексон?

Ник Фьюри? С повязкой на глазу?

Ага. Думаю, что мог бы сделать что-то подобное, не главного героя.

Вы давно дружите с Арнольдом Шварценеггером. Когда вы встречаетесь, о чем говорите?

Арнольд очень мудр и любит говорить о философии, которая привела его туда, где он есть. Приятно поговорить с человеком, который верен своим принципам, и он всего этого достиг. Затем мы начинаем дурачиться и сходить с ума — просто смеемся над старыми временами. Я говорю ему: «Мы с тобой последние два тираннозавра». Мы последние два мясоеда на Земле, а ведь говядины осталось не так много. Так что нам лучше наслаждаться обществом друг друга.

В течение многих лет вас спрашивали в интервью, будете ли вы когда-нибудь сниматься на телевидении, и вы всегда отвечали, что хотели бы сыграть в «Клане Сопрано». «Король Талсы» принадлежит к тому же жанру, и над ним работал сценарист «Клана Сопрано» Теренс Уинтер...

Да. Я всегда хотел сыграть гангстера. Но я хотел сыграть уникального, который не похож на гангстера — по крайней мере, когда вы его встречаете впервые. На самом деле Дуайт — парень, который любит сотрудничать. Я вспомнил «Превращение» Франца Кафки. Например, что если бы вы проснулись и оказались представителем другой профессии, но с тем же характером? В этом случае получится избежать автоматических клише? Клише бандита, который смотрит на вас мертвыми глазами и [актер на мгновение переходит на голос Рокки/Рэмбо] говорит вот таким вот низким голосом. Но если он должен стать громилой, он станет. Поэтому я сказал: «Я буду играть Дуайта так близко к себе, как никогда в жизни».

Это интересно, потому что в пилоте есть реплика, которая звучит так, будто это говорите лично вы: «Ответ всегда "нет", пока ты не спросишь». Это были ваши слова?

Ага. Обычно команда очень строго придерживается того, что написано в сценарии. Но я склонен уходить от этого и врубать импровизацию. Поначалу они были немного встревожены [смеется в стиле «вы наняли Сталлоне, вы его получили»], но потом я сказал: «Ребята, я знаю, что делаю. Я сам сценарист». Многое из написанного Терри и моих импровизаций переплетено. Но в первую очередь это его проект.

Я только что пересмотрел «Первую кровь». Меня поразил четырехминутный монолог Рэмбо в конце, после всего его молчания, когда он заговорил, рассказывая о своих умерших друзьях — и ведь это было задолго до того, как зрители узнали, что такое посттравматическое стрессовое расстройство.

Эту сцену было сложно донести до продюсеров. Они не хотели ее включать. Я должен был быть застрелен и умереть. Но я сказал: «Есть много ветеранов, которые посмотрят фильм и скажут: "Значит, моя единственная надежда — покончить с собой?". Я не могу такое сделать. Я собрал 20 интервью с ветеранами и скомпилировал их, и в тот момент весь мой поток сознания, все это просто выливалось наружу. Я хочу, чтобы люди уносили с собой чувство надежды, покидая кинотеатр. Не хочу, чтобы мои герои умирали.

Источник: The Hollywood Reporter

	РАССКАЖИ ДРУЗЬЯМ >>